Продолжение борьбы
Борьба продолжалась. Рани Джханси и ее сподвижники собрали новое войско. Влившись в армию пешвы Махараштры, они с боем захватили Гвалиор, раджа которого Синдхия верно служил англичанам. Выступи княжество Гвалиор само и раньше в поддержку восстания, ход его принял бы иной оборот. Это было сильное княжество с десятитысячным войском.
Гвалиорская крепость
…Сегодня Гвалиорская крепость является крупнейшим памятником-фортом Индии. Большое ровное плато, почти с вертикальными склонами. Могучие стены, мощные бастионы. Далеко вокруг крепости — никаких природных укрытий. Все подступы к ней хорошо простреливаются. Крепость и больше по размеру, и лучше укреплена, чем в Джханси. Такое сооружение взять потруднее. Сложные и противоречивые события видели стены старой крепости.
Gregory House
03.10.2019
Распространение восстания
Новости о падении Дели, благодаря телеграфу, быстро распространились по Индии. Многие гражданские чиновники бежали в безопасные места со своими семьями. В Агре в 260 км от Дели 6 тыс. европейцев укрылись в местном форте. Это бегство придало повстанцам смелости. Военные частью доверяли своим сипаям, частью пытались их разоружить для предотвращения мятежа. В Бенаресе и Аллахабаде попытки таких разоружений вызвали бунты. Восстанием оказался охвачен Канпур, где сторонники Нана Сахиба устроили жесточайшую резню мирного населения (), а также вассальное княжество Джханси, которое на тот момент управлялось вдовой — Лакшми Бай.
По мере распространения восстания в Индии начал разрастаться раскол. Бахадур Шах объявил о восстановлении власти Великих Моголов, чем были недовольны маратхи, желавшие своего государства, и авадхи, настаивавшие на правлении собственного наваба.
Одна из участниц Сипайского восстания — рани Лакшми Баи.
Со стороны некоторых мусульманских лидеров раздались призывы к джихаду, однако вскоре вспыхнули разногласия между суннитами и шиитами. Многие сунниты отказывались присоединяться к восстанию, считая его шиитским. Часть мусульман, например, исмаилитский лидер Ага-хан I, поддержали британцев.
Сикхи и пуштуны Пенджаба и Северо-Западной границы поддержали британцев и оказали помощь в подавлении восстания в Дели.
Отношение туземных государств Индии к восстанию.
В 1857 году Бенгальская армия состояла из 86 тыс. человек, из которых 12 тыс. европейцев, 16 тыс. пенджабцев и 1500 гуркхов. Всего в Индии находилось 311 тысяч чел. туземных войск в трёх армиях, 40 160 европейских войск, 5362 офицера. 54 из 75 регулярных полков туземной пехоты Бенгальской армии взбунтовались, хотя некоторые были немедленно уничтожены или развалились после того, как сипаи разбежались по домам. Почти все оставшиеся были разоружены. Все 10 полков Бенгальской лёгкой кавалерии восстали.
Бенгальская армия также насчитывала в своём составе иррегулярные полки — 29 кавалерийских и 12 пехотных. Многие из них также поддержали восстание.
На 1 апреля 1858 года число лояльных Британии солдат Бенгальской армии составило 80 053. Эта цифра включает большое количество солдат, спешно набранных в Пенджабе и на Северо-Западной границе.
В 29 полках Бомбейской армии произошло три мятежа, в 52 полках Мадрасской армии мятежей не было, хотя один из полков отказался отправляться на службу в Бенгалию.
Большая часть Южной Индии осталась пассивной. Многие местные княжества управлялись низамами Майсурской династии и напрямую не подчинялись Британии.
Великий Могол Бахадур Шах Зафир объявил себя единственным законным правителем всей Индии (соответствует территории современных Индии, Пакистана и Бангладеш). Он начал чеканить монеты со своим изображением и потребовал от населения присяги на верность. Эти меры, однако, оттолкнули от восставших сикхов и пенджабцев, не желавших восстановления мусульманского правления Великих Моголов.
Сипаи смогли отбросить силы Компании и захватить ряд стратегически важных пунктов, однако затем начало сказываться отсутствие централизованного командования. У восставших был ряд природных лидеров, таких, как Бахт Хан (которого позднее Великий Могол назначил главнокомандующим, взамен собственного сына, показавшего неэффективность), но большинство было вынуждено оглядываться на раджей. Некоторые из них оказались хорошими лидерами, но многие — нет.
Рао Туларам, правитель Харьяны, попытался получить оружие у России, но умер по дороге. Когда позднее племенной вождь Пешавара предложил помощь, Великий Могол ответил, что в Дели лучше не отправляться, потому что сокровищница пуста и армия становится неконтролируемой.
Принцесса — народный лидер
5 июня 1857 года вспыхнуло восстание в княжестве Джханси (нынешняя область Бунделханд штата Уттар-Прадеш) под предводительством рани (принцессы) Лакшми-Баи. Собственность европейцев и их индийских прислужников была разграблена, а официальные документы сгорели в кострах. Многие английские офицеры с семьями укрылись в форте Джханси, не успевших спрятаться убили. Когда к вечеру 8 июня осажденные сдались, их согнали в близлежащий сад и просто перебили. По свидетельству очевидца-англичанина, «в Бунделханде мало кто владел мечами или ружьями с фитильными замками; но даже вооруженные копьями, косами, палками с железными наконечниками и импровизированными топорами, переделанными из хорошо заточенных мясных тесаков, прикрепленных к палкам, мятежники воображали себя воинами, провозглашали своих королей, переставали повиноваться чужакам. Никогда еще не свершалось революции такой скорой и полной…»
| Одна из руководителей восстания — рани (принцесса) Лакшми-Баи |
Тем временем восстание в Бхайпуре, регионе на западе Бихара и на востоке Уттар-Прадеш, возглавил 75-летний Кунвар Сингх с младшим братом Амаром. Сорок миллионов местных жителей боготворили его как «отца бхайпурцев». Ненавидимый британцами, он был с не меньшей силой любим повсюду между Калькуттой и Лакхнау и по обе стороны Ганга. Невзирая на почтенный возраст он лично участвовал в сражениях и организовал затяжную партизанскую войну. Под его знамена встали Динапурские полки повстанцев, он прошел с ними до Банда, Канпура, Лакхнау и Азангара, пересек Ганг и, вернувшись домой, погиб, сражаясь за освобождение Джагдишпура, где родился.
История
На службе индийских государств
Сипахи или сипаи являлись пехотинцами армий Могольской империи и Майсурского царства. При Аурангзебе (пр. 1658—1707) сипаи были вооружены мушкетами, ракетами и гранатами, из-за чего активно применялись в ходе осад. Однако подразделения сипаев так и не составили основу местной армии: в 1760 году насчитывалось лишь 9 пехотных сипайских батальонов
На службе Британии
Первоначально британцы набирали сипаев из местного населения Бомбея и Мадраса, особое внимание уделялось касте и телосложению кандидатов. В бенгальской армии набирались только представители высших каст брахманов и раджпутов, в основном из регионов Бихар и Уттар-Прадеш
Вербовка проводилась самими батальонами и полками. Командовавший батальоном офицер являлся для солдат аналогом деревенского старосты или gaon bura. В одном батальоне и полку могли служить члены одной семьи или общины. Новобранцы давали присягу Британской Ост-Индской компании, в ходе которой в знак будущей верности ели соль.
Сипаи армии Мадрасского президентства
Зарплата сипаев компании выплачивалась на регулярной основе, также централизованно поставлялось оружие, одежда и амуниция. За счёт этого в среде сипаев выработался этический кодекс и чувство общности. В то же время индийские правители рассчитывали, что их сипаи сами раздобудут оружие и поддержат своё существование за счёт грабежей.
С подавлением восстания сипаев оставшиеся подразделения компании вошли в состав индийской армии, подчиняющейся напрямую британской короне. Звание «сипая» было сохранено для индийских солдат ниже ранга ефрейтора, в кавалерии эквивалентом стало звание совар или «trooper».
На службе Португалии
Сипаев рекрутировали в Португальской Индии, термином «cipaio» (sepoy) также назывались африканские солдаты в Анголе, Мозамбике и Португальской Гвинеи и сельские офицеры. Ангольские сипаи составляли часть гарнизона Гоа в последние годы португальского владычества над этой территорией.
На службе Франции
С возникновением в 1719 году Французской Ост-Индской компании (Compagnie des Indes) отряды индийских сипаев (cipayes) дополнили имевшиеся в распоряжении компании отряды французских военных и швейцарских наёмников. Через год численность сипаев равнялась 10 000 человек. При генерале-губернаторе Жозефе Дюплексе из сипаев начали формировать отдельные части, которые по субсидарным договорам отправлялись на защиту союзных Франции индийских княжеств, чьи правители были обязаны сами содержать субсидарное войско.
После поражения при Вандиваше 1760 года их численность сильно сократилась, но Франция продолжала обучение и набор военных корпусов индийских сипаев (corps militaire des cipayes de l’Inde) в Пондичерри вплоть до 1898 года, когда их заменили жандармы.
Дели — старт мятежа
После падения Красного форта в Дели сипаи развернули штыки против всего, ассоциировавшегося для них с символами британской власти и колониального гнета. Нападениям подвергалась собственность фиранги (foreigners — «иностранцы»), Банк Дели, дома европейцев, находившиеся в окрестностях, военные городки британской армии — все объекты были захвачены и разграблены. Пал и оплот британской власти — казначейство. Находившиеся там ценности немедленно отошли Бахадур Шаху. Для нарушения связи повстанцы разрушали телеграфные станции и железнодорожные линии; из тюрем выпускали заключенных… Нападениям подверглась и церковная собственность: сипаи были уверены в преднамеренном искоренении британцами индуизма и ислама через пропаганду христианства. Самый яркий пример подобных нападений — история делийской церкви Сент-Джеймс (Св. Иакова), построенной в 1837 году. Само здание пострадало незначительно, но, как сообщают очевидцы, его «полностью разграбила обезумевшая, кричащая толпа, вытащившая все, вплоть до стульев, скамеек и подколенных подушечек, глумясь, звонившая в церковные колокола, перед тем как сбросить их с колокольни и перерезать веревки».
Восставшие безжалостно убивали европейцев. По Дели поползли слухи о том, что англичанок принуждали проходить по улицам нагими, на глазах у всех насиловали и отрезали им груди, не щадя даже маленьких девочек… Наиболее активно распространяли эту информацию белые христианские священники, но вот глава разведывательного департамента Уильям Мюйр писал: «Во многих рассказах о жестокостях и кровопролитии фигурируют истории об изнасилованиях, которые, по моим наблюдениям и имеющейся информации, не имеют сколько-нибудь удовлетворительных доказательств».
Когда британцы восстановили контроль над Дели и подавили мятеж, было уже слишком поздно: бунт дал толчок общенародному восстанию. Поднялись сотни тысяч людей в Северной и Центральной Индии, включая Лакхнау в области Авадх, Канпур, Джанси, Барельи, Аррах и Джагдишпур.
Причины восстания сипаев
В самом широком смысле, к восстанию сипаев привёл крах старого национального жизненного уклада и появление нового европейского строя, по-своему воспринятого многими жителями Индии. Старые и новые элементы с трудом уживались, повсеместно возникали трения и конфликты. В более узком же плане, принято выделять следующие причины начала сипайского восстания:
- противоречивый и болезненный процесс формирования капитализма в Индии. Несмотря на разорительную политику Лондона, вмешательство англичан во внутренние дела Индии способствовало, одновременно, и модернизации экономических отношений в среде местного населения. С одной стороны, это привело к появлению новых хозяйственных отраслей, росту торгового и ростовщического капитала. А, с другой, — к обнищанию старых аристократических родов, которые вытеснялись купцами и ростовщиками;
- лишение многих представителей индийской знати их исконных владений под предлогом «дурного управления»;
- огромные налоги, которые уплачивали не только простые землевладельцы, но и представители индуистского и мусульманского духовенства;
- недоступность для местного населения высоких постов в армии или администрации;
- массовый голод, поразивший Северную Индию, в ходе которого умерло свыше 6 млн. человек;
- междоусобная борьба аристократических кланов за власть и земли.
Две цивилизации — одна жестокость
Индийцы, живущие в рамках древних традиционных норм и незнакомые с христианской моралью европейцев, совершенно не ожидали, что на обычные для их внутренних войн действия британцы отреагируют, как на сотрясение основ человеческой морали.
Во время резни в Канпуре было убито почти 400 британцев, резня в Джханси унесла жизни 77 человек, 50 англичан были растерзаны в Дели, 31 — в Мееруте и 167 — в Лакнау. Всего, по различным оценкам, было убито от тысячи до полутора тысяч европейцев, в том числе мирных жителей, женщин и детей.
Причиной английской жестокости стал шок, который испытало британское общество, увидев, как ведутся войны за пределами Европы. Британцы стали мстить, забыв про нормы морали и правила ведения войны, которые сами же провозглашали.
Что касается подавления мятежа, то лишь один пенджабский поход привел к совершению не менее 628 казней по приказу военного командования, 1370 казней по распоряжению гражданских властей и 386 казней по приговору смешанных военных и гражданских судов.
Поистине страшной местью завершилась история, начатая жестокостью, которая возмутила весь цивилизованный мир.
Поражение и разгром
Отсутствие у восставших общего политического плана и организованного центрального руководства привело к неизбежному поражению. Их лагеря погрязли в местничестве и раздорах, а имевшие несомненное превосходство в боеприпасах и ресурсах британцы умело использовали это слабое место противника.
Повторный захват Дели британцами 19 сентября 1857 года был крайне жестоким. Город одновременно атаковали четыре армейские колонны — ничего удивительного, что по нему прокатилась волна мародерства и разрушений. Солдатам дали «добро» на трехдневное безнаказанное разграбление Дели. Сокровища Моголов и все, что можно было найти в Красном форте, — транспортабельные исторические и культурные ценности, ювелирные изделия, оружие и одежда королевской семьи, даже мраморные плиты и мозаики, — было расхищено. В грабежах участвовали и солдаты, и офицеры. Как отметил некий капитан Гриффит, «мы заходили в дома, принадлежавшие представителям богатейшего сословия местных жителей, и везде заставали одну и ту же картину — разрушенные дома, изуродованные дорогие предметы утвари, которые не удалось унести… Многие английские солдаты забирали ювелирные изделия и золотые украшения, снятые с тел убитых горожан, я видел у сослуживцев доставшиеся им таким образом жемчужные ожерелья и золотые мохуры (монета достоинством 15 рупий)». Награбленное в Дели попало и в Англию, куда его привозили «вернувшиеся из колоний» британцы, многие предметы стали экспонатами Британского музея в Лондоне.
| Почти все индийцы, представшие перед судом после восстания, были признаны виновными, и почти все, кого признали виновными, были приговорены к смертной казни |
Одного подозрения в симпатии к повстанцам было достаточно, чтобы стереть с лица земли целые деревни. Тех, кого не вешали, привязывали к жерлам пушек и разрывали на куски залпами. Улицы и дома, залитые кровью, являли собой настолько отвратительное зрелище, что один девятнадцатилетний офицер не мог сдержать чувств: «Это было настоящее убийство, — писал он, — за последнее время я повидал много кровавых и ужасных сцен, но молю Бога, чтобы не увидеть ничего подобного тому, что мне пришлось лицезреть вчера. Хотя женщин и пощадили, их крики при виде кровавой расправы над мужьями и сыновьями были настолько полны боли… Господь свидетель — я человек не жалостливый, но когда у тебя на глазах расстреливают седобородого старика, надо иметь невероятно черствое сердце, чтобы смотреть на это с полным безразличием…»
Мятеж был подавлен с исключительной жестокостью. И как ни пытались британцы охарактеризовать его всего лишь как «бунт сипаев, и ничего более», факты говорили о другом. Один из представителей британской администрации в Дели, Т. Меткалф, отмечал с сожалением, что «англичане живут на вулкане, готовом в любой момент взорваться вспышкой беспощадного насилия. Все Удхи с оружием в руках восстали против нас, не только регулярные войска, но и 60 тысяч человек из армии экс-короля. Заминдары и их челядь, 250 фортов, до зубов оснащенных артиллерией, действуют против нас. Правлению Компании (Ост-Индской) они противопоставили верховную власть собственных королей и почти единодушно выступили в их поддержку. Даже служившие в армии наемники стали нашими противниками, и все, до последнего человека, примкнули к мятежникам».
Для устрашения местного населения британцы жестоко казнили вождей сипаев. Их привязывали к пушечным жерлам, и орудийный залп разносил тела мятежников на части
Лакшми-Бай
Одной из предводительниц восстания была вдова одного из индийских князей, Лакшми-Бай. Британские власти восстановили её против себя, заявив, что княжество её мужа после его смерти отходит британской короне. И это несмотря на то, что покойный успел завещать всё своему пятилетнему племяннику. Лакшми, согласно завещанию, должна была стать при малыше регентом.
Княгиня долго и безрезультатно пыталась вернуть княжество законным путём, обивая пороги чиновников, но из этого ничего не вышло. Захваченное раз Британия уже из своих рук не упускала.
Когда княжество присоединилось к восстанию, в одной из крепостей заперлись шестьдесят британцев — включая женщин и детей. Они просили помощи и защиты Лакшми, но у неё не было ни своего войска, ни авторитета среди сипаев. В конце концов, повстанцы предложили британцам сдаться и уйти из крепости, пообещав, что их никто не тронет. Как только британцы вышли из ворот, их убили.
Возможно, именно это жестокое убийство заставило Лакшми-Бай после ухода мятежных сипаев обратиться к британским властям. Она снова заверила их в своей верности и просила вернуть ей княжество, чтобы она могла навести порядок. Британцы открыто заявили, что считают её сообщницей бунтовщиков и, что называется, послали. Это было, наверное, самое нелепое, что они могли сделать. Без их грубости Лакшми-Бай не стала бы одной из предводительниц мятежников.
Тут надо остановиться на её личности. Дело в том, что Лакшми-Бай в детстве растили примерно так же, как . Она с детства владела воинским искусством, умела драться двумя саблями, ездить верхом. Муж отнёсся к её причудам благосклонно, и Лакшми-Бай, став княгиней, обучила воинскому искусству и своих служительниц — настоящий отряд амазонок.
Лакшми-Бай не просто поддерживала повстанцев, она участвовала в битвах лично. Она не только сражалась, но и, разбираясь в стратегии, отдавала эффективные приказы. Её присутствие в рядах мятежников вдохновляло их так же, как если бы ожила сама Разия. Погибла Лакшми в одном из боёв.
Идет война народная… почему?
События 1857 года начинались как бунт сипаев, но очень скоро переросли в народную войну против колониального империализма. Что же объединило богатых и бедных, землевладельцев и крестьян, мастеровых, ремесленников, индуистов и мусульман, что скрепило их союз в борьбе с общим врагом? Многие историки согласны с тем, что бумажные патроны, пропитанные животным жиром, были лишь искрой, воспламенившей уже готовые разгореться страсти. Признаки надвигающегося мятежа начали появляться уже с 1830-х годов.
Одной из причин бунта были ужасающие условия, в которых восставшие несли свою службу. Бенгальская армия вместе с армиями округов Бомбея и Мадраса считалась самой крупной к востоку от Суэцкого канала. Стоит напомнить, что все войска на территории Индии делились на три типа: королевские полки, европейские войска Ост-Индской компании и местные войска компании. В каждом из трех президентств, на которые тогда делилась Британская Индия (Бенгальское, Мадрасское и Бомбейское), были войска всех трех типов. К началу мятежа Бенгальская армия насчитывала 139 807 «туземцев»-сипаев, возглавляемых 26 089 европейцами. За 18 с лишним лет, предшествовавших началу восстания, сипаев Бенгальской армии постоянно использовали для удовлетворения британских имперских амбиций. Они приняли на себя бремя первой Афганской войны 1839—1842 годов, синдской кампании 1843 года, двух разделенных недолгим затишьем пенджабских войн (1845—1846 и 1848—1849) и второй Бирманской войны (1852). Они же отправились за моря для участия в опиумных войнах с Китаем (1840—1842 и 1856—1860) и в Крымской войне против России (1854—1856). При первых признаках недовольства в 19-м пехотном полку его командир, полковник Митчелл, пригрозил отправить личный состав «в Бирму или Китай, где всех перебьют». Возмущение сипаев возрастало и по мере постоянных напоминаний об их рабском статусе. Все руководящие должности, начиная с субалтерн-офицеров, естественно, занимали европейцы. Жалованье сипаев (по сравнению с английскими военнослужащими) было грошовым.
Историки-марксисты обращают внимание и на экономические причины восстания, имевшие «долгосрочный характер», трактуя мятеж 1857 года как «аграрное восстание». Британские власти рекрутировали большинство своих наемных солдат из районов с самыми высокими ставками сельскохозяйственных сборов (Уттар-Прадеш, Харьяна, Западный Бихар)
Многие сипаи в прошлом были мелкими землевладельцами, которым приходилось платить безумно высокие налоги на землю, попадая в зависимость от ростовщиков и торговцев, в конечном счете лишаясь земли и залезая в огромные долги. Так что нет ничего удивительного в том, что во время мятежа повстанцы вымещали злобу и на чиновниках, и на заимодавцах.
Недовольство имперской системой зрело не только в сельских районах. Из-за появления британских товаров разорялись городские производители, в первую очередь производители текстиля. Растущее обнищание в сочетании с боязнью увеличения миссионерской активности усугубляло кризис. Официальный патронаж деятельности христианской церкви руководством Ост-Индской компании делал ее цели еще более подозрительными в глазах и индуистов, и мусульман. Индийские историки, называющие события 1857 года «Первой войной за независимость Индии», делают акцент на расизме, коррумпированности и враждебной природе британской власти. Самым прямым следствием проявлений этого расизма было лишение индийцев права занимать высокие государственные посты: даже некоторые британские чиновники выражали недовольство подобной практикой.
Ратуя за назначение индийцев во властные структуры, сэр Томас Мунро писал в 1818 году: «Многие завоеватели прибегали к насилию и даже жестокости в отношении аборигенов. Но никто не относился к ним с таким презрением, как мы; никто так, как мы, не позорил целую нацию, отказывая ей в доверии, отказывая в признании ее права на честность». Недовольство народа усиливали также коррумпированность и запутанность британской системы судопроизводства и уголовного права. В отличие от простых местных староиндийских традиций британская система была непонятной, дорогой и медленной. И все же утверждение индийских историков о том, что это восстание переросло в «Первую войну за независимость Индии», скорее всего, необоснованно — у повстанцев не было никакой «национальной» программы, не было и представления об Индии как о «единой нации».
В культуре[править | править код]
Картина Генри Нельсона О’Нила «Eastward Ho!» (1857), на которой изображено прощание отплывающих в Индию британских солдат со своими возлюбленными.
В литературеправить | править код
- Жюль Верн, (образ «Капитана Немо» и «Паровой дом. Путешествие по Северной Индии»).
- Артур Конан Дойль («Горбун» и «Знак четырёх»).
- Джеймс Гордон Фаррелл, «Осада Кришнапура».
- Джон Мастерс, «Ночные гонцы»
- Майкл Крайтон, «Большое ограбление поезда».
- Джордж Макдоналд Фрейзер, «Флэшмен в Большой игре».
В киноправить | править код
- «Капитан Хайберских стрелков (англ.)русск.» / King of the Khyber Rifles — режиссёр Генри Кинг (США-Великобритания, 1953)
- «Бенгальская бригада» / Bengal Brigade — режиссёр Ласло Бенедек (США, 1954)
- «Капитан Немо» — режиссёр Василий Левин (СССР, 1975)
- «Безумие» / «Полет голубей» (Junoon) — режиссёр Шьям Бенегал (Индия, 1978)
- «Далёкие шатры» (The Far Pavilions) — режиссёр Питер Даффел (США-Великобритания, 1984)
- «Восстание: Баллада о Мангале Пандее» (The Rising: Ballad of Mangal Pandey) — режиссёр Кетан Мехта (Индия, 2005)
- «Маникарника: Королева Джханси» (Manikarnika: The Queen of Jhansi) — режиссёр Radha Krishna Jagarlamudi (Индия, 2019)
Предпосылки
Ко времени прибытия англичан Индия делилась на огромное количество мелких княжеств, постоянно воевавших друг с другом. Захватившие Индию англичане быстро реализовали преимущество ружей и пушек над кожаными щитами и кривыми саблями[источник не указан 814 дней] армий индийских феодалов. Тем не менее, вдали от родины терять британских солдат было невыгодно, и основной ударной силой их колониальных войск стали сипаи — индийские наёмники, вооружённые по последнему слову техники. Хотя их выучка и не дотягивала до британских стандартов, им регулярно выплачивалось весьма солидное для индийцев жалование. Неудивительно, что для местной бедноты попасть на службу к англичанам стало пределом мечтаний. В первую очередь британцы занялись модернизацией экономики: построили Гангский канал, продолжили Великий колёсный путь, наладили эффективную почтовую систему, появилась сеть школ и даже высшие учебные заведения.
Впрочем, политика объединения индийских земель, начатая британским генерал-губернатором лордом Дальхузи (1847—1856), когда оставшийся без наследника феодал должен был отдать земли Ост-Индской компании, встретила недовольство. Жизнь постепенно переводилась на европейский лад: были запрещены сати и сватание детей. Внешняя торговля в обход Компании также была запрещена. Налоги на землю стали для многих непосильными. Поточное производство тканей привело к экономическому упадку регионов, в которых ткачество и красильное дело развивалось тысячелетиями. Да и сипаи из «привилегированного сословия» к началу восстания превратились в простое «пушечное мясо» — к тому времени уже почти 20 лет Британия вела в Юго-Восточной Азии беспрерывные войны. В общем, недовольство колониальной политикой англичан превратило регион в «пороховую бочку», и для бунта требовался только повод.
Поводом к восстанию стала новая винтовка Энфилда с капсюльным замком. Был пущен слух, что упаковка с патронами якобы пропитывалась смесью говяжьего и свиного жира (корова была священным животным в индуизме, а свинья — нечистым в исламе). Хотя подразделения сипаев намеренно комплектовались по смешанному принципу, это не помешало сговору индусов и мусульман. Ходили и «предсказания», что «Ост-Индская компания будет править 100 лет» (начиная с битвы при Плесси, 1757), и что «всё станет багровым».
