Организация и ход марша
Пленные были собраны на московском ипподроме и стадионе «Динамо». Ещё до этапа каждый немецкий пленный прошёл тщательный осмотр. В Москву взяли только здоровых и способных передвигаться самостоятельно. Пожарные привезли военнопленным воду. Её было достаточно для того, чтобы утолить жажду, но не хватало, чтобы умыться. Идти по столице Советского Союза им пришлось именно в таком виде — немытыми, порой в одних кальсонах и без обуви. Зато пленным был роздан усиленный паёк — каша и хлеб с салом.
К 11 часам утра 17 июля пленных разделили на две группы и построили в соответствии со званием по 600 человек (20 человек по фронту). Руководил прохождением колонн командующий войсками МВО генерал-полковник П. А. Артемьев.
Первая группа (42 000 чел.) прошла за 2 часа 25 минут по Ленинградскому шоссе и улице Горького (ныне Тверской) к площади Маяковского, затем по часовой стрелке по Садовому кольцу до Курского вокзала. Среди этой группы были 1227 пленных с офицерскими и генеральскими званиями, в том числе 19 генералов, шедших в оставленных им орденах и форме, 6 полковников и подполковников.
Вторая группа (15 000 чел.) прошла по Садовому кольцу против часовой стрелки, начиная от площади Маяковского, за 4 часа 20 минут дойдя до станции Канатчиково Окружной железной дороги (тогда окраина Москвы, ныне район метро «Ленинский проспект»).
Колонны сопровождали всадники с обнаженными шашками и конвоиры с винтовками наперевес. За пленными следовали поливальные машины, символически отмывая землю от «гитлеровской нечисти». «Парад» закончился к семи часам вечера, когда все пленные разместились по вагонам и были отправлены в места заключения. Четырём пленным, отставшим от колонны, была оказана медицинская помощь.
В числе пленных была и колонна французов-коллаборационистов. «Все они прикрепили к курткам какое-то подобие трёхцветных кокард, а когда поравнялись с нами и увидели , стоявшего в кузове грузовика с откинутыми бортами, принялись кричать: „Вив ля Франс, мой генерал! Мы не были добровольцами! Нас призвали насильно. Да здравствует Франция!“ Эрнест Пети не проявил к ним ни малейшего сочувствия. Наоборот, зло сплюнул и сказал сквозь зубы: „Мерзавцы! Кто не хотел, тот с нами“».
В рапорте в Государственный комитет обороны на бланке НКВД СССР Л. П. Берия докладывал, что во время шествия «со стороны населения было большое количество антифашистских выкриков: „Смерть Гитлеру!“ и „Смерть фашизму!“». Однако в целом, по словам свидетелей, агрессивных или антинемецких выпадов было очень мало.
Наши знамена: фронтовые и… театральные
Основными участникам парада 24 июня 1945 года были сводные полки фронтов: Карельского, Ленинградского, 1-го Прибалтийского, 1-го, 2-го и 3-го Белорусских, 1-го, 2-го, 3-го и 4-го Украинских, а также сводный полк Военно-Морского флота, в который вошли представители Северного, Балтийского и Черноморского флотов, Днепровской и Дунайской флотилий. Каждая полковая колонна несла 36 знамен самых прославленных частей и соединений фронта, а перед колонной несли знамена с названием фронта.
Изготовление парадных штандартов и знамён было поручено подразделению московских военных строителей. Мастера долго работали над первым вариантом знамён, но Сталин отказался их принимать.
Поскольку штандарт весил больше 10 килограммов, московская шорно-седельная фабрика в короткий срок изготовила портупеи, облегчившие их ношение – древко вставлялось в специальный кожаный «стакан», крепившийся на портупее.
Отдельная история получилась с нашим Знаменем Победы, тем самым, что водрузили над рейхстагом. Его успели доставить к Параду Победы из Берлина, и оно должно было открывать парад. Знаменосцем должен был стать легендарный капитан Степан Неустроев, командовавший частью, штурмовавшей главный вход в рейхканцелярию, а ассистировать – его разведчики, водрузившие флаг на купол: Егоров, Берест и Кантария. Но… разведчики оказались слабоваты в строевом шаге, а Неустроев, пять раз раненый на фронте, в том числе и тяжело, просто физически не мог соответствовать строгим стандартам строевой подготовки. Жуков принял следующее решение: героев посадить на почетные места на трибуне, а знамя не выносить вовсе.
Однако в Параде Победы знамя все-таки поучаствовало, только в следующем, в 1965 году. Тогда его пронес по площади другой участник штурма рейхстага, полковник Самсонов, а ассистировали ему Егоров и Кантария.
Где их содержали
Действующая армия решала совсем другие задачи, так что заниматься содержанием и питанием пленных немцев часто было просто некому. Презрительное отношение к врагу приводило к тому, что людей почти не кормили, оставляли под открытым небом или заставляли совершать длительные марш-броски до ближайшего пересыльного пункта, при этом пристреливая отстающих. Поэтому многие немцы умерли в пути, во время конвоирования. Особенно много случаев массовой гибели пленных историки отмечают после Сталинградской битвы.
Кандидат исторических наук, известный публицист Борис Соколов в книге «Чудо Сталинграда» (Москва, 2014 г.) написал о десятках тысяч немецких солдат и офицеров, ослабленных длительными боями, которые погибли от голода, холода, эпидемий или изнурительных маршей до прифронтовых лагерей. Многие стали жертвами расправ, учиненных красноармейцами.
«Из 110 тыс. немцев, попавших в плен в Сталинграде, уцелело лишь 5 тыс. человек, т.е. менее 5 процентов», – утверждает Б.В. Соколов.
Как правило, пересыльный пункт, куда пешком отправляли пленных, находился в 20-40 км от линии фронта. Здесь вражеских военнослужащих снова допрашивали, на этот раз уже сотрудники НКВД, официально оформляли, проводили санобработку. Питание в таком временном прифронтовом лагере, по воспоминаниям пленных, тоже было крайне скудным. Людей часто держали в землянках, бараках или даже в загонах для скота.
Затем пленных ждал еще один путь – до лагеря системы ГУПВИ, в котором им предстояло трудиться под бдительным присмотром вооруженной охраны. Количество этих учреждений НКВД по ходу войны постоянно росло. Так, 1 января 1942 года в шести лагерях содержались почти 9 тысяч пленных, большинство из которых сдалось после битвы под Москвой, а в начале 1944 года контингент учреждений ГУПВИ достиг уже 95 тысяч человек, при этом более 60 тысяч из них являлись этническими немцами.
Дорога на Берлин
Этапность возвращения немецких военнопленных домой попадала под четкие критерии. Сначала уехали инвалиды, а также все, кто имел серьезные проблемы со здоровьем, затем военные, не служившие в карательных органах и имевшие звание не выше капитана, за ними на родину отправились немцы, открыто выразившие антифашистские настроения.
Транзитным пунктом для всех ехавших с Востока была Москва. Но сперва бывшие солдаты рейха, которым требовалась медицинская помощь, проводили несколько дней в столице под надзором врачей. Затем военнопленных везли на Белорусский вокзал, где их ждал товарный состав с вагонами, выстеленными соломой. А дальше – дорога на Берлин.
Судя по всему, военнопленные немцы неоднократно получали обещания, что их в скором времени освободят. Но многим пришлось ждать еще не один год. Впрочем, иногда решение об отправке принималось в считанные часы. Бывший офицер люфтваффе Генрих фон Айнзидель в своем дневнике описывает, как в лагерь неожиданно нагрянул дежурный и приказал в течение получаса со всеми вещами быть готовым для перевозки.
«Ждал ли меня поезд на восток? Как знать! Были возможны любые варианты, от Сибири до Германии. В комендатуре начальник лагеря сообщил мне, что через четыре дня я буду в Германии. “Кое-кто обещал мне это еще два года назад!”», – писал бывший военнопленный. Советский офицер сдержал свое слово: вскоре Айнзидель уже мчался на поезде по германским дорогам.
Трудности адаптации
В Германию возвращались искалеченные войной физически и морально бывшие вояки Гитлера. Их ждала уже совершенно другая страна, разрушенная бесконечными бомбардировками, но очищенная от нацистской идеологии. Им нужно было привыкать жить в непривычных для себя условиях, чтобы стать полноценными членами общества.
Многие возвращенцы жаловались на то, что их преследовали ночные кошмары. Содержание снов на удивление было у всех похожим. Им снилось, что они прибыли в Германию по увольнительной и скоро им снова предстоит вернуться в советские лагеря. Освобожденный из плена в 1949 году К. Фрицше признавался, что ему регулярно снился один и тот же кошмар, «будто я нахожусь дома, но точно знаю, что из плена попал сюда по временной увольнительной. Выход из положения ищу в бегстве, но куда бы я не бежал, путь мой везде преграждают чудовища в человеческом облике, держащие винтовку с примкнутым штыком».
Годами живших в стесненных условиях, буквально бок о бок с сослуживцами, бывших военнопленных тяготило долгое нахождение в обществе, даже в кругу семьи. Они постоянно испытывали непреодолимое желание уединиться или минимизировать контакты с близкими. Большинство репатриантов категорически отказывалось обсуждать темы, связанные с войной и лагерной жизнью.
Нередко проблемы с психикой и, как следствие, социальной адаптацией приводили к попыткам суицида. Согласно статистике по Гамбургу за 1954 год, на первом месте по смертности среди бывших немецких военнопленных стояло самоубийство и лишь затем шли инфаркты. Средний возраст решившихся на суицид, как правило, превышал 45 лет.
Звучащая тишина
Присутствовавший на марше военнопленных писатель Всеволод Вишневский рассказывал, что со стороны наблюдавших не было проявления видимой агрессии, разве что мальчишки несколько раз пытались швырнуть в сторону колонны камни, но конвоиры их отгоняли. Изредка в адрес поверженного противника летели плевки и «отборный матерок».
Рассматривая фотографии этого события, которых сегодня множество в сети, можно увидеть в целом сдержанную реакцию москвичей на марширующего врага. Кто-то смотрит гневно, кто-то показывает фигу, но чаще бросается в глаза спокойный, сосредоточенный, слегка презрительный взгляд стоящих по обе стороны улиц людей.
Заслуженный работник культуры Российской Федерации, Владимир Пахомов, которому на тот момент было 8 лет, хорошо запомнил, что пленные старались не смотреть по сторонам. Лишь некоторые из них, по его словам, бросали равнодушный взгляд на москвичей. Офицеры всем своим видом старались показать, что они не сломлены.
На площади Маяковского один из немецких офицеров, увидев в толпе советского военного с золотой Звездой Героя СССР, показал в его сторону кулак. Им оказался разведчик и будущий писатель Владимир Карпов. В ответ старший лейтенант руками изобразил на своей шее подобие виселицы: «смотри, что тебя ждет», – пытался сказать он немцу. Но тот все продолжал держать кулак. Карпов позднее признавался, что тогда у него промелькнула мысль: «Какая гадина! Жаль, не прибили тебя на фронте».
Художница Алла Андреева не захотела лицезреть немецких военнопленных, ее отпугнула «средневековость этого замысла». Но из рассказов своих знакомых, побывавших на марше, она запомнила две вещи. Пристальные взгляды немцев на детей, которых прижимали к себе матери и плач женщин, причитавших «вот и наших так где-то ведут». Эти рассказы запечатлелись в памяти художницы «прорвавшейся в них человечностью».
Свое описание событий оставил нам и французский драматург Жан-Ришар Блок, которого москвичи поразили своим «достойным поведением». «Землистый, серо-черный поток пленных тек между двух человеческих берегов, и шепот голосов, сливаясь воедино, шелестел подобно летнему ветерку», – записал Блок. Особенно француза удивила реакция москвичей на мытье улиц дезинфицирующей жидкостью: «Вот тут-то русский народ разразился смехом. А когда смеется гигант, это кое-что значит».
Многие из очевидцев обращали внимание, как в гробовой тишине позвякивают пустые консервные банки. Кто-то посчитал, что их нарочно заставили привязать на пояса пленных, чтобы те выглядели как шуты
Но правда куда более прозаична. Немцы просто использовали железные банки в качестве личной посуды.
Пользователь под ником chess, оставивший комментарий под фотографией с марша немецких военнопленных, рассказал о других звуках, поразивших тогда его отца: «Он отчетливо запомнил тишину, нарушаемую лишь шарканьем тысяч подошв об асфальт, и тяжелый запах пота, который плыл над колоннами пленных».
Тарас Репин
Ультиматум
8 сентября 1955 года в аэропорту Внуково приземлился самолет Люфтганзы с внушительной западногерманской делегацией на борту, возглавляемой канцлером Конрадом Аденауэром. Другая часть делегатов в это же время приехала в Москву специальным поездом. Всего из ФРГ в СССР прибыл 141 человек. Для Бонна главной целью поездки была не просто нормализация отношений между ФРГ и СССР, но и возвращение на родину остававшихся в советских лагерях немецких военнопленных.
Аденауэр сразу заявил, что без решения вопроса по военнопленным установление дипломатических отношений не представляется возможным. Хрущев был также категоричен: сначала устанавливаем дипотношения, а затем возвращаем военнопленных. Решение вопроса затянулось – лишь на четвертые сутки переговорного процесса пришли к компромиссу: ФРГ подписывает двусторонние соглашения в обмен на устное обещание советского правительства освободить всех военнопленных.
Вернулись не все
Точных данных, сколько немцев побывало в советском плену, нет. По официальным советским данным, всего за годы войны в плен было взято 2 389 560 военнослужащих германской армии, из них 356 тысяч скончалось. По немецким подсчетам, число военнопленных достигало 3,5 млн. человек, число умерших – 1,2 млн. Куда более согласованные данные по высшему командному составу вермахта. Всего через советский плен прошли 376 немецких генералов, из них 277 вернулись на родину, 99 умерли (18 были казнены как военные преступники).
Самым активным периодом возвращения немецких военнопленных на родину стали годы с 1945 по 1948-й. Тогда в Германию было отправлено свыше миллиона человек: в основном это больные и нетрудоспособные немцы. С начала 1950-х этот процесс практически прекратился, несмотря на договоренности между СССР, США и Великобританией о передачи Германии всех немецких военнопленных. По заявлению советского правительства, в СССР еще оставалось около 13,5 тысяч бывших немецких военных.
Италия
Дино (36 лет, Рим, сотрудник консалтинговой компании): Знаешь, что больше всего впечатляет? Не вот эти красивые парни, которые маршируют, как заводные игрушки. Даже не эти железные монстры, которые едут, и, наверное, после них придётся полностью ремонтировать дорогу. Впечатляет, что у русских это всё есть, а показывают они свою армию всему миру исключительно на парадах. Смотри, когда Россия в 2008 году воевала с Джорджией , нам этого не показывали. Русские просто пришли и победили. Когда Россия вмешалась в Сирии, нам это тоже не показывали. Просто – был ДАИШ , а потом пришла Россия и — он исчез. Американцы стреляют «Томагавками», а Асаду – наплевать. У Америки есть «Томагавки», а у Асада есть русские, которые эти «Томагавки» сбивают. И – всё. А русские опять – показывают свои войска только на параде. Американцы любят войну и готовы воевать годами. Русские воевать не любят. Они её по-быстрому выиграли и – опять готовиться к параду! Муссолини был дурак, что воевал с Россией.
Марк (54 года Пиза, сотрудник туристического агентства): Русские странный народ. Они празднуют победу и одновременно вспоминают своих погибших. В нашей стране или в других странах, когда парад, это – праздник и только праздник. У русских – обычай каждый раз как бы говорить: «Смотрите, наша армия самая сильная. Но когда приходят враги, то даже самая сильная армия теряет солдат. Мы знаем, что мы – самые сильные, но мы не хотим в этом убеждаться!». Это очень мудро. Но я не смог бы так быстро переходить от скорби к гордости, как это делаете вы. Одновременно переживать и гордость и боль и счастье… для этого надо наверное быть слишком русским.
«Одновременно переживать гордость, боль и счастье… для этого нужно быть слишком русским»…
Думали, что это конец
Как это ни удивительно, идею парада военнопленных по улицам советской столицы подсказала немецкая пропаганда. В одной из трофейных кинохроник голос за кадром сообщал, что бравые солдаты германской армии уже прошагали победным маршем по улицам многих столиц Европы и теперь на очереди Москва.
Советское руководство решило не лишать их такой возможности, но маршировать пришлось в качестве не победителей, а побежденных. Марш немецких военнопленных обещал стать мощным пропагандистским ходом.
Очевидцы тех событий сходятся во мнении, что появление немцев на улицах Москвы произвело эффект «разорвавшейся бомбы».
Несмотря на то, что о предстоящем марше дважды объявили по радио в 7 и 8 утра, а также сообщили на первой полосе газеты «Правда», у некоторых москвичей обилие немцев в столице поначалу вызвало недоумение и даже панику.
Всего в параде побежденных приняли участие 57 600 пленных немцев – преимущественно из числа тех, кто уцелел в ходе масштабной операции Красной Армии «Багратион» по освобождению Белоруссии. В Москву были отправлены лишь те солдаты и офицеры вермахта, кому физическое состояние позволяло выдержать длительный марш. Среди них – 23 генерала.
К организации «немецкого марша» были привлечены представители разных родов войск. Так, охрану военнопленных на ипподроме и Ходынском поле обеспечивали структуры НКВД. А непосредственное конвоирование осуществляли военнослужащие Московского военного округа под командованием генерал-полковника Павла Артемьева: часть из них двигалась на лошадях с обнаженными шашками, другие шли пешком с винтовками наперевес.
Исследователи, имеющие доступ к архивам, утверждают, что немцев готовили к параду всю ночь в одном из московских пригородов. Пленные похоже и не подозревали к чему вся эта затея. Один из участников марша, рядовой вермахта Хельмут К. по возвращении в Германию напишет: «Мы думали, что нас готовят к показательному расстрелу!».
Шествие поверженных начало путь от ипподрома в 11 часов утра. Сначала двигались по Ленинградскому шоссе (сегодня это участок Ленинградского проспекта), дальше по улице Горького (ныне Тверская). Затем пленных разделили на две колонны. Первая в составе 42 тысяч человек на площади Маяковского повернула по часовой стрелке на Садовое кольцо. Конечной целью шествия был Курский вокзал: дорога заняла 2 часа 25 минут.
Вторая колонна, в которую входили еще 15 600 военнопленных, с площади Маяковского повернула на Садовое кольцо против часовой стрелки. Немцы прошли Смоленскую, Крымскую и Калужскую площади, после чего свернули на Большую Калужскую улицу (Ленинский проспект). Конечным пунктом маршрута была станция Канатчиково Окружной железной дороги (ныне район станции метро Ленинский проспект). Весь путь занял 4 часа 20 минут.
Великобритания
Эдуард (36 лет, Лидс, бизнесмен): Русские делают культ из старой победы. Русские вообще любят делать военный культ. Они грозят цивилизованному Миру: если вы не будете делать так, как мы хотим, мы вас заставим. Это непродуктивно. Конечно, радует, что и в России побеждает феминизм и женщинам уже разрешается пройти на параде вместе с мужчинами, но всё равно женщине отведена подчинённая роль. И этот парад, как и все русские парады продвигает токсическую маскулинность, патриархат и гомофобное восприятие жизни. Я считаю, что русские должны отказаться от этого зрелища. Оно устарело!
Сара (40 лет, Лондон, военнослужащая): Россия уже давно встала на путь конфликта с цивилизованным Миром. Страна, которая начала Вторую Мировую войну – торжественно празднует свою победу в ней, над своим союзником! Это мерзкое лицемерие! Да, у русских много оружия и солдат, но когда против неё будет весь цивилизованный мир, она всё равно должна будет встать на путь разоружения и демократии. Потому что если понадобится, мы с оружием в руках будем защищать наши традиции и нашу цивилизацию! Русские считают, что если они смогли справиться с Украиной, отобрав у неё Крым, то они справятся с любой страной. Это не так. Парады – не показатель мощности армии! Мощность армии – в её обученности, её уровне техники и способности людей жертвовать собой за свои убеждения!
«И даже к врагам у России — тёплое отношение…»
Немного о музеях
В прошлых столетиях никто даже не думал о том, чтобы выставить доспехи на всеобщее обозрение / Фото: forum.guns.ru
Дело в том, что первые исторические музеи появились в восемнадцатом столетии, во второй его половине. Раньше никто даже не думал о том, что такие изделия можно выставить на показ. У аристократов доспехи и оружие хранились как память. В военных действиях они использовались крайне редко.
Как правило, поврежденные доспехи переплавляли на новые / Фото: udachnyj-enot.com.ua
Чем старше изделия, тем меньше их попадается в презентабельном состоянии. Ну не сохраняли их в те времена. Никому такая идея даже в голову не приходила. Пришедшие в негодность доспехи, мечи, сабли либо ремонтировались, либо отправлялись на переплавку.
Заказывать себе новые, а старые оставлять на память было слишком дорого и доступно только очень богатым людям. А они если и хранили, то только доспехи и оружие в очень хорошем состоянии, чтобы было что показать потомкам.
В музеях редко выставляют поврежденные в бою доспехи / Фото: Pinterest
Конечно, попадаются и видавшие виды предметы, но они выставляются в музеях только, если имеют действительно огромную историческую ценность, уникальные в своем роде. В основном же выставляют красивые, хорошо сохранившиеся экспонаты.
Изрубленная в боях кольчуга находится в Воронежском краеведческом музее / Фото: m.123ru.net
Одним из раритетов является изрубленная в боях кольчуга, которая находится в Воронежском краеведческом музее, с которой этот музей и начался. Эту экспозицию купили у Еронтия Курганского, иеромонаха Задонского монастыря, в 1894 г. Хотя есть информация, что она была просто подарена.
В музеях преимущественно выставляют реплики или реконструкции / Фото: dees-stribling.com
Есть и подделки, куда же без них. Также выставляются и реконструкции, сделанные уже в наше время, естественно с соответствующими подписями, которые многие просто не читают, а потом удивляются, откуда такие новенькие предметы.
Сколько их было
Германские и российские исследователи спорят о количестве военнослужащих вермахта, оказавшихся в советском плену в 1941-1945 годах. По разным оценкам, речь идет о 3 – 3,8 миллиона человек.
А вот известный военный историк, генерал-полковник Григорий Кривошеев назвал другую цифру – 2 миллиона 389 тысяч 560 этнических немцев. Всего же, по данным ученого, красноармейцы взяли в плен более 4 миллионов солдат и офицеров противника, среди которых были румыны, итальянцы, венгры и представители других народов, воевавшие в составе фашистских войск. Такие сведения Г.Ф. Кривошеев привел в своем докладе «Новые данные анализа сил и потерь на советско-германском фронте», представленном на заседании Ассоциации историков Второй мировой войны 29 декабря 1998 г.
Генерал-полковник отметил, что в советском плену по разным причинам умерло около 450 тысяч 600 немцев, из них почти 94 тысячи человек скончались в пути и на временных пересыльных пунктах, остальные – в трудовых лагерях.
Германские исследователи называют более внушительные цифры. Некоторые из них обвиняют руководство Красной армии и НКВД в намеренном уничтожении пленных немцев. Например, об этом написал военный историк Йоахим Хоффманн (Joachim Hoffmann) в своей книге «Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)», которая была опубликована в Мюнхене в 1999 году.
По мнению Й. Хоффманна, красноармейцы начали убивать немцев, пытавшихся сдаться в плен, еще 22 июня 1941 года. А виной всему – коммунистическая пропаганда, которая активно призывала советских воинов «покончить с фашисткой нечистью» и «уничтожить нацистских гадов». Так бойцам и офицерам РККА внушали, что немцы – не люди, и их следует убивать, даже когда они не представляют непосредственной угрозы.
Германия
Густав (62 года, Кёльн, хозяин гостиницы): Мой дед погиб в Полоцке. Я, наверное, должен чувствовать гнев, когда вижу, как русские празднуют победу над моей страной. Но я был в России в 1989 году, и русские совершенно спокойно провезли меня туда, где погиб мой дед. Когда я сказал, зачем еду, я видел, что мои собеседники мне не сочувствуют, но они сделали всё, чтобы я нашёл то место, где было солдатское кладбище, где похоронили деда. Русские могут ненавидеть своих врагов, но они не угрожают. Скорее – предупреждают: «не угрожайте нам, мы уже победили и можем это сделать ещё раз». Большую часть Германии в 1945 году завоевали русские. Но сегодня русские солдаты не находятся в Германии. Почему я должен воспринимать их как врагов? Сегодня в Германии находятся американцы. Русские живут в своей стране. Когда Россия забрала Крым, она могла не останавливаться. Но кроме Крыма никто в Украине не захотел в Россию. И русские сказали «пусть». Создаётся ощущение, что Россия демонстрирует силу, чтобы её не применять.
Юлиус (24 года, Берлин, студент): Нам говорят, что русские – агрессивные люди, что Россия это страна-агрессор. Не знаю, у русских парад даже выглядит как праздник. Я не вижу демонстрации силы. Видно, что солдаты испытывают кайф от того, что идут на параде. Они улыбаются. А ещё это – красиво. Один раз мы воевали с Россией, думаю, что больше мы такой глупости не сделаем.
Елена (31 год, Бонн, переводчик): Мы с братом один раз смотрели парад в России. Он служит в танковых войсках бундесвера, и он просто плакал от унижения: в России армия, это – почётно, это – символ силы. У нас мало того, что не принято гордиться победами во Второй Мировой войне, у нас уже очень мало отмечают побед и тех, которые были раньше. Нам рассказывали, что русская армия – слабая, что она не могла справиться с Ичкерией, что её сдерживает Украина. Брат сказал: «Русские любят притворяться слабыми. А сейчас им этого не нужно, это сила, которую всё равно видно». Потому что русские могут выставить на парад полноценную армию и от этого не пострадает их оборона. Русские делают в мире что хотят. А у нас от армии осталось только название. Мы не хозяева уже даже в своих городах. Я не стала смотреть русские парады. Это слишком унижает.
В Европе многие не понимают — где тут юмор…
Инвалиды и тяжелобольные
Впрочем, первые немецкие пленные смогли вернуться домой уже вскоре после окончания войны. Военный историк Юрий Веремеев в своей книге «Солдаты и конвенции. Как воевать по правилам» (Москва, 2012 г.) процитировал директиву НКВД СССР № 157 от 13 сентября 1945 года. В ней заместитель наркома внутренних дел В.В. Чернышев предписывал освободить из плена французов, итальянцев, поляков, чехов, словаков, болгар и представителей некоторых других народов.
Кроме того, в директиве № 157 говорилось, что домой смогут вернуться «… военнопленные немцы, австрийцы, венгры и румыны – только инвалиды и ослабленные. Освобождению не подлежат лица, отнесенные по физическому состоянию к первой, второй и третьей категориям, а также участники зверств и лица, служившие в войсках СС, СД, СА и гестапо, независимо от физического состояния».
Поскольку домой смогли вернуться лишь военнопленные, состояние здоровья которых относилось к четвертой категории, стоит отметить, что это были:
– инвалиды, не способные к физическому труду;
– люди, страдавшие тяжелыми хроническими заболеваниями;
– пленные с физическими недостатками.
Вообще, первое постановление Государственного комитета обороны о возвращении на родину 225 тысяч больных и ослабленных пленных немцев и австрийцев было принято уже в июне 1945 года. Но фактическое количество людей, которые вскоре вернулись домой, оказалось больше – примерно 232 тысячи, из которых более 195 тысяч являлись этническими немцами.
Затем, уже осенью, согласно приведенной выше директиве № 157 за подписью генерала В.В. Чернышева, из лагерей системы ГУПВИ были освобождены свыше 700 тысяч пленных, в том числе около 412 тысяч немцев.
А 20 мая 1947 года министр внутренних дел СССР С.Н. Круглов подписал приказ № 00535, благодаря которому домой вернулись еще 100 тысяч военнопленных и 13 тысяч интернированных немцев, признанных нетрудоспособными. Нацистские преступники, разумеется, освобождены не были, как и нетранспортабельные больные.
Командовать парадом будет…
Командовал войсками, как мы уже упомянули, маршал Константин Рокоссовский, его сопровождал адъютант — подполковник Клыков. Ну а принимал парад маршал Георгий Жуков в сопровождении генерал-майора Зеленского.
По воспоминаниям очевидцев, отношение маршалов к лошадям сильно различалось – Жуков приходил в манеж и после тренировки сразу уходил, а Рокоссовский еще долго любовался лошадьми, гладил их и баловал «вкусняшками».
Легендарный Кумир и легенды о Кумире
Маршал Жуков на белом коне стал поистине народным образом: маршал Победы, на параде Победы верхом на коне Победы. О Кумире, коне, на котором Жуков принимал парад, оставлено едва ли не больше воспоминаний, чем о самом маршале. Необыкновенно умный и по своему талантливый конь был участником знаменитого парада 7 ноября 1941 года, а после служил вместе со своим хозяином, кавалеристом кавалеристом Иваном Максимцом. Иван Трофимович оставил подробные воспоминания и о самом коне, и о том, как к нему в часть приехала комиссия, отбиравшая «коней Победы» и разыскивающая богатырского коня, который был бы под стать крупному атлетичному Жукову. Тем удивительнее, что историки до сих пор спорят – а был ли Кумир, и если был – то какой породы?
По официальной версии, Кумир был арабо-доно-кабардинец, родившийся на Терском конном заводе. Противники этой версии ссылаются на самого маршала Жукова, писавшего, что принимал парад на «арабском скакуне», и на кадры кинохроники, где на бедре лошади не видно черной метки – клейма, который был у всех «выпускников» Терского конезавода. Специалисты сомневаются, что в качестве скакуна Жукову предложили мало кому известного полукровку, когда были и более знамениты претенденты… В качестве альтернативы выдвигается версия, что Жуков принимал Парад Победы на арабском скакуне Казбеке, который так же был отобран в числе парадных лошадей. Есть и другие альтернативы: терские жеребца Цепкий и Символ, и также некий Салют, точное указание породы которого нам найти не удалось.
Строго по штандарту
В день парада в обстановке секретности германские знамена и штандарты доставили на Красную площадь и вручили личному составу особой «трофейной роты». Это уникальное подразделение было сформировано 10 июня 1945 года. В десяти шеренгах по 20 человек в каждой воины-фронтовики должны были пронести от храма Василия Блаженного до Мавзолея 200 вражеских знамен и бросить их у его подножия. Командиром «парадной коробки» назначили старшего лейтенанта Дмитрия Вовка — заместителя командира роты почетного караула. Тренировки шли с палками-распорками от солдатских палаток длиной 1,8 м. И вот тут выяснилось, что не каждый герой войны имеет способности к строевой подготовке. Поэтому часть фронтовиков была заменена атлетически сложенными бойцами 2-го и 3-го полков дивизии НКВД им. Ф.Э. Дзержинского.
А2
Участники парада бросают к подножию Мавзолея немецкие знамена
Фото: РИА Новости/Сергей Лоскутов
Поздно вечером 21 июня готовность особой сводной роты к прохождению по Красной площади проинспектировал командующий парадом маршал Жуков и остался доволен увиденным. А 24 июня под дробь 80 барабанов 200 знамен и штандартов новоявленных варваров XX века были брошены к подножию Мавзолея. Совершенно новым элементом Парада Победы стали десять штандартов, под которыми должны были триумфально пройти по Красной площади сводные полки десяти советских фронтов. Скорее всего, при их создании также не обошлось без рекомендаций профессиональных историков — внешний вид фронтового штандарта Красной армии явно создавался с оглядкой на лабарум — особое военное знамя римского, а затем византийского войска. Как гласит легенда, образ лабарума явился императору Константину Великому во сне накануне одной из важнейших битв в его жизни и впоследствии закрепился как победный штандарт, который сопровождал войско в походах и триумфальных парадах.
Изготовление пурпурных с золотым шитьем штандартов сначала поручили подразделению московских военных строителей, которыми командовал инженер-майор Максимов. Но созданный ими образец за десять суток до парада был забракован лично Сталиным. Тогда за дело взялись специалисты художественно-производственных мастерских Большого театра, которые быстро разработали устроившие всех варианты и даже завершили работу досрочно. Однако штандарт в собранном виде весил более 10 кг и нести его на вытянутых руках при прохождении сводного полка фронта по Красной площади было очень тяжело. Тогда по предложению знаменосца кавалерийского полка Лучанинова шорно-седельная фабрика за двое суток изготовила особые портупеи, похожие на конструкции, удерживающие знамя части при движении войск в конном строю. За штандартом фронта следовали 36 воинов с наиболее отличившимися знаменами частей и соединений сводного полка. Орденские ленты, закрепленные на их древках, также были изготовлены в мастерских Большого театра. Каждая из лент знаменовала коллективный подвиг, отмеченный боевым орденом.
А3
Знамя Победы на здании Рейхстага в Берлине
Фото: РИА Новости/Владимир Гребнев
А вот Знамя Победы на Красную площадь 24 июня 1945 года так и не вынесли. Связано это было с целым рядом факторов. Не секрет, что в период штурма Рейхстага в различных местах этого огромного здания за небольшой промежуток времени сразу несколько групп бойцов Красной армии закрепили свои знамена. И о некоторых отличившихся уже в статусе знаменосцев победы всем воинам 1-го Белорусского фронта сообщили армейские газеты. Но ведь Знамя Победы может быть только одно, и руководству страны пришлось огласить свое решение.
По замыслу организаторов парада, шествие войск должно было начаться с выноса Знамени Победы, которое чрезвычайно торжественно доставили в Москву из Берлина 20 июня 1945 года. Но знаменная группа в составе знаменосца Степана Неустроева и его ассистентов Mихаила Егорова, Мелитона Кантарии и Ильи Сьянова показала неудовлетворительный уровень строевой подготовки. На фронте Неустроев получил пять ранений и повредил ноги, но вне зависимости от причин — прохождение должно быть идеальным. Ведь на параде присутствовало множество иностранных гостей, об этом событии снимался специальный фильм, который должен был демонстрироваться всему Советскому Союзу. Так что действия маршала Жукова, который отстранил знаменную группу от прохождения и отправил на зрительские трибуны, было оправданным. Да и нравственную ответственность маршала за решения по выбору знаменосцев победы тоже нельзя списывать со счетов. В то время это был болезненный вопрос, который купировали, отправив Знамя Победы на хранение в Музей Вооруженных сил.
